Украденное детство. Потомку о моей жизни - Михаил Качан

Стройная, невысокого роста она жила вместе с нами в коммунальной квартире на той же ул. Восстания, на третьем этаже того же дома. Она ничего не видела и передвигалась бесшумно, касаясь стен.

Я уже писал, что до войны 1941—1945 года мы занимали три комнаты в коммунальной квартире. В средней комнате за ширмой находилась кушетка моей прабабушки. Когда заходил кто-либо из ее внуков, а заходили они ежедневно, она сразу узнавала, кто пришел, и ее лицо озаряла улыбка.

Двойра говорила со всеми на идиш, а со мной – по-русски, но с сильным еврейским акцентом. Это не стесняло ее, она была очень общительной. Она знала много сказок, которые я любил слушать. Это были необычные сказки, я не помню их содержания, но я таких больше никогда не читал и не слышал. Видимо, это был какой-то еврейский фольклор, но рассказывала она их мне по-русски. Она хорошо пела, у нее был чистый голос, и воспоминание об ее еврейских песнях сохранилось во мне до сих пор.

Когда наша семья разлетелась в начале войны, её младший сын Моисей, живший в Ленинграде где-то на Староневском, забрал ее к себе. Во время блокады Ленинграда в 1942 году она умерла от голода.

Дети прабабушки Двойры и прадедушки Левика

У Левика и Двойры Цирульниковых было семеро детей – Алтер, Зелик, Хаим, Ревекка (моя бабушка), Надя, Гдалия и Моисей. Три сына Левика и Двойры – Алтер, Хаим и Зелик, будучи членами РСДРП (тогда еще не было деления на большевиков и меньшевиков), спасаясь от преследований после революции 1905 г., уехали в Америку и остались там жить. Но если от Алтера приходили письма, то о Хаиме и Зелике с тех пор никто ничего не слышал.

– Пропали, – говорила прабабушка Двойра и вздыхала.

Надя, сестра бабушки, и ее дети

Надя вышла замуж за Залмана (Соломона) Рубинчика, и они с детьми уехали в Америку. Но это уже было после революции 1917 года, в 20-х годах. У них было 10 детей, но я видел только двоих Яшу и Оскара, которые вернулись в Советский Союз, жили и работали в Ленинграде и иногда бывали в нашем доме, и много слышал о третьем – Лёве, шашисте и шахматисте.

Яша обладал красивым сильным тенором, и на всех застольях у нас пел, как еврейские песни, так и широко известные романсы и даже оперные арии.

Оскар меня потряс тем, что у него не было одного глаза, и он носил черную повязку.

– Он что-то перерезал снизу-вверх, и нож сорвался, – многозначительно сказала мне мама, – будь осторожен.

Я всегда помню об этом, и поэтому всегда режу ножом только сверху вниз.

Мама рассказывала мне о Леве Рубинчике, чуть ли не чемпионе мира по шашкам. Переехав в Америку, Лева укоротил свою фамилию и стал Рубиным. Потом, как говорила мне мама, он увлекся политикой, вступил в коммунистическую партию США и стал одним из секретарей ее центрального комитета. Он приехал повидать родину и своих родных незадолго до смерти мамы, году в 1984. Они не виделись лет шестьдесят.

Соня Цирульникова, одна из дочерей бабушкиного брата Моисея, рассказывала мне, что она разыскала в Америке одного из внуков Нади, известного режиссера Рубина. Они встретились и поговорили. Вспомнили ушедших из жизни родных. Но второй встречи не было.

А вот, что я нашел в интернете о Лёве Рубинчике.

Мамин кузен – Леонид Соломонович Рубинчик

О Рубинчике Леониде (Льве) Соломоновиче (Залмановиче) (Luis Rubin) в США пишут так: американский поэт, советский и американский шашист, шашечный композитор, американский шашечный и шахматный деятель, шашечный журналист и пропагандист игры.

Я случайно наткнулся на рассказ о нём его друга Давида Нудельмана в журнале «Шашечный мир», №2/1998, С.25—26.3 На этом сайте можно прочесть полный рассказ, я же приведу его здесь со значительными купюрами, а частично в моём пересказе.

Давид Нудельман:

Имя Рубинчика Леонида, безусловно, было знакомо шашистам, начинавшим свою шашечную деятельность в послереволюционные годы, когда шашечное движение набирало силу.

Один за другим открывались шашечные разделы в газетах и журналах. Чаще всего имя Рубинчика мелькало в открывшемся 7 июля 1924 года журнале «Резец», затем – в приложении к «Красной газете» «На досуге», а также в газете «Ленинские искры» и в журнале «Юный пролетарий», где он вел отделы значительное время.

Московским и ленинградским любителям это имя запомнилось по нескольким встречам с шашистами из США в период 1960—70 гг. Прочитать об этом можно было в обозрениях газеты «64». А недавно о нем упоминал Лев Абрамович Глезер в журнале «Шашки».

Дальнейший рассказ Давид Нудельман ведёт со слов его младшего сына Ричарда:

Леонид Соломонович родился в литовском городе Вильно в 1911 году в семье ортодоксального еврея Шнеера Залмана Рубинчика. Он был четвертым по порядку из девятерых детей. Когда отца в 1919 году пригласили в синагогу в качестве главного певца (кантора), семья переехала в Петроград.

К счастью Леонида, семья поселяется в том многоквартирном доме, где жил Александр Николаевич Пель. Мастер оказал огромное влияние на развитие Леонида как шашиста. Леонид пробует себя в области составления задач. Пробует он себя и в области журналистики. 13-летний Леонид начинает вести шашечный раздел в журнале «Резец».

В 1929 году издательство ВСФК «Шахматный листок» выпустило книгу «ІІІ Всесоюзный шашечный чемпионат. 50 избранных партий чемпионата». Автору – Леониду Соломоновичу Рубинчику – было тогда 18 лет.

В 1929 году семья переезжает в США, в город Детройт. Это были годы депрессии. Леонид всегда старался стать на сторону униженных и обездоленных. Сын вспоминает рассказы отца о том, как тот помогал семьям вносить в квартиры их мебель, выброшенную за неуплату квартирной аренды. А также об его участии в забастовках рабочих компании Форда, в защите гражданских прав и марше протеста в колоннах Мартина Лютера Кинга.

Семейное счастье Леонид обрел, влюбившись в Бетти Наги (Betty Nagy), корреспондента Детройтской венгерской газеты «Uj Elore».

Молодая семья переезжает в Кливленд, где Леонид ведет молодежную колонку в газете. После женитьбы он сокращает свою фамилию и становится уже не Львом и не Леонидом, а Луисом. И не Рубинчиком, а Рубиным: Luis S. Rubin.

До начала 1941 года в семье Рубинчика было пятеро детей. Свою лепту в победу над Германией Леонид внес, работая за станком завода по выпуску военной продукции.

К его увлечению шашками добавились также и шахматы. К его заслугам надо отнести создание нескольких шахматно-шашечных клубов для детей, множество статей о шашках и шахматах в американских журналах, еженедельную колонку, посвященную шахматам и шашкам в газете «Garfield Heights Leader» и многочисленные книги-сувениры, посвященные ежегодным чемпионатам США. Много материалов было посвящено русским шашистам и их творчеству.

Л. С. Рубин был директором внешних отношений Американской федерации шашек (American Pool Checker Association), президентом клуба «Garfield Heights Chessand Checker Club», возглавлял клубы «Cleveland-Buckey Checker Club» и «Cleveland Chess Association». В 1982 г. стал одним из инициаторов создания Института почета (Checker Institute and Hall of Fame) в городе Акрон штата Огайо и служил долгое время куратором материалов и выставок.

Его любовь к поэзии не ограничивалась созданием стихов для членов своей семьи. Множество стихов было посвящено теме мира, ужасов войны, любви, истории и людей, создававших ее. Писал он и о движении за гражданские права, сильных и простых людях. И, безусловно, были стихи, посвященные его любимой теме, – шахматам и шашкам.

За стихи о шахматах в 1976 г. он был отмечен почетным званием «Поэт – лауреат шахмат». В 1994 г. завоевал награду Национальной библиотеки поэзии «За выдающиеся достижения» за поэму «D-Day in Normandy», которая была опубликована в сборнике «Река снов» (River of Dreams).

В течение 10 лет он переводил «Красный архив» (около 106 томов) для Кливлендской публичной библиотеки»

Так заканчивает со слов сына Лёвы (Леонида) Рубинчика (Рубина) Давид Нудельман.

К своему стыду я не знал ничего о «Красном архиве». Меня спасла Википедия. Вот справка из неё:

«Красный архив» – научно-исторический журнал, издававшийся в Москве в 1922—1941 годах сначала Центральным архивом РСФСР и СССР, затем Центральным архивным управлением СССР и РСФСР.

Выходил журнал 6 раз в год (в 1922—1924 – нерегулярно); всего вышло 106 томов. В «Красном архиве» публиковались архивные материалы по истории СССР (в том числе дооктябрьского периода), большевистской партии, Октябрьской революции, Гражданской войны 1918—1920 годов, социалистического строительства в СССР, международных отношений, а также о жизни и работе выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Также в журнале были опубликованы документы, связанные с подготовкой и развязыванием 1-й мировой войны 1914—1918». Переводить «Красный архив» мог только член компартии США.